Страйкбольная команда Deutsche Kommandotruppen

Дойдет ли Бундесвер до Сталинграда?
Кому война?

В августе-сентябре 2014 года в Германии разразился скандал, связанный с оценкой текущего состояния Бундесвера. В Бундестаге, в парламентском комитете по обороне состоялось слушание доклада экспертов, посвященного техническому состоянию вооружений и боевой техники Бундесвера. Результаты этого исследования были, так скажем, ошеломляющие. Выяснилось, что значительная часть боевой техники неисправна и небоеспособна. Например, из четырех подводных лодок U212 только одна находится в мореходном состоянии, из 180 бронетранспортеров Boxer имеется 110 исправных машин, из 406 БМП Marder на ходу 280 единиц, в летном состоянии 42 истребителя Eurofighter из 109 и 38 истребителей Tornado из 89. Ну и так далее, повторяться не станем, тем более, что результаты этого доклада широко обсуждались в прессе. Иногда статьи были очень острыми. Например, газета Suddeutsche Zeitung опубликовала 24 сентября 2014 года статью с выразительным заголовком "So marode ist die Bundeswehr" (Так разбит Бундесвер).

В российских СМИ появились статьи, проникнутые неприкрытым злорадством и оттенками триумфаторства. Мол, столько говорили о НАТО, как о самом могущественном военном блоке в мире, а на поверку оказалось, что сила эта - дутая, по крайней мере это касается европейских стран НАТО. В общем, это был сильный удар по престижу Бундесвера, тем более, что произошло еще несколько инцидентов, демонстрирующих низкую готовность Бундесвера. Так, передача оружия курдскому ополчению в Ираке столкнулось с проблемой из-за поломки транспортного самолета Transall, а в феврале 2015 года выяснилось, что солдаты Бундесвера на учениях в Норвегии установили на БТР Boxer вместо отсутствующих пулеметов покрашенные в черный цвет черенки от метелок. На учениях все чаще используются вместе боевой техники гражданские автомобили, навевая воспоминания о тех временах, когда Вермахт проводил учения при помощи макетов танков, установленных на автомобилях. На фоне всего этого возникает подозрение, что через несколько лет некоторые историки начнут сомневаться в существовании некогда могущественного Вермахта и в том, что он дошел до Сталинграда. Мол, такого не могло быть, потому что... вот посмотрите на Бундесвер. Мыслимо ли поверить в то, что в такой стране когда-то была сильная армия?

Так что это был не простой военный скандал, когда или генералы проворовались, или войска стреляли без разбору во всех подряд. Из этого следуют самые разнообразные политические последствия, вроде обоснованных сомнений в способности НАТО в Европе даже к самозащите. Углубление кризиса вооруженных сил европейских стран НАТО вполне может привести и к политической эрозии Евросоюза, несмотря на все, самые выспренние заявления политических руководителей.

Доктринальные причины

Однако, в этой истории явно не хватает ответа на вопрос, каким же образом Бундесвер дошел до такого плачевного состояния. В российских публикациях этим вопросом никто всерьез не ставил, хотя, конечно, попытки рассмотреть причины такого положения делались. Например, делались попытки связать это с демилитаризацией Германии после Второй мировой войны. Безусловно, демилитаризация и денацификация оказала на Германию большое влияние, но все же, это не ответ на вопрос. 25 лет назад, в 1990 году Бундесвер был весьма хорошо вооруженной армией и имел 7 тысяч танков, 8,9 тысяч БТР и БМП, 4,6 тысяч орудий и минометов, 1 тысячу боевых самолетов. И тогда никто не жаловался на плохое техническое состояние немецкого вооружения.

Сейчас положение совсем другое. В Бундесвере осталось 322 танка Leopard 2A6, в декабре 2014 года был принят первый танк Leopard 2A7 и завершается изготовление первой серии из 20 машин. Хотя в Германии имеется 2,3 танков Leopard 2 всех модификаций, видимо, модернизирована будет лишь небольшая их часть. Вообще, судя по всему, в последние годы наблюдается просто обвальное падение численности вооружения. Так, БМП Marder еще пару лет назад было 1581 штука, а теперь их 406 и не все из них на ходу. Больше стало БТР Boxer, которых раньше была 51 единица, а теперь 180, но их техническое состояние далеко от идеального. В конце 1990-х годов разработали новую САУ PzH2000, которая должна была обновить парк полевой артиллерии Бундесвера, Однако, их производство ограничилось партией в 185 единиц, из которых в войска поступило 154 машины, а остальные отправили на склад. САУ эта весьма хороша, разработали на ее основе облегченную версию, пригодную для переброски самолетами, ее башенная часть могла быть установлена на фрегаты или эсминцы. У нее есть боевой опыт в Афганистане. Но и этот класс боевой техники Бундесвера постигло сокращение до 81 единицы, и эти САУ стали поставляться в Катар, Грецию и Хорватию.

Постигшее Бундесвер лавинообразное разоружение должно иметь какие-то более веские причины, чем проведенная более чем 60 лет назад демилитаризация. Ведь раньше это не мешало ФРГ быть второй по численности и боевой мощи армией НАТО. Что же теперь произошло?

Причина столь разительных перемен в Бундесвере, от которых фельдмаршал Кейтель плакал бы горючими слезами, очевидно, состоит в резком изменении военной доктрины ФРГ и самого принципа применения армии. В 2003-2006 годах в ФРГ был опубликован ряд документов, касающихся военной доктрины: "Белая книга безопасности ФРГ и перспектив развития Бундесвера", Директива по оборонной политике, Концепция Бундесвера. В них впервые был сформулирован новый подход к обеспечению безопасности, который серьезно отличался от предыдущих подходов к формированию и развитию армии.

Во-первых, военная доктрина ФРГ включила в себя элементы миротворческих операций: «оборона включает в себя предотвращение конфликтов и кризисов, преодоление кризисов совместными международными усилиями». И даже более того, официальное определение оборонной политики гласило: «оборонная политика Германии – это деятельность, направленная на обеспечение безопасности в рамках внешней политики и политики безопасности страны. Вооруженные силы – это существенная часть внешней политики и политики безопасности, направленной на избегание и ликвидацию кризисов и конфликтов».

Во-вторых, Бундесвер стал действовать по всему миру. В Директиве по оборонной политике ФРГ говорилось: «Применение бундесвера в будущем с учётом широкого подхода политики безопасности и обороны… не может быть ограничено ни по интенсивности, ни по географическим критериям. Политическая цель определяет цель, место, длительность и способ применения бундесвера. Участие бундесвера в многонациональных операциях может быть обусловлено и необходимостью присутствия в любой точке планеты, и сжатыми сроками, и всем спектром применения вплоть до военных операций высокой интенсивности».

В-третьих, Бундесвер, согласно такому подходу, оказался нагруженным множеством невоенных функций, поскольку теперь в риски безопасности ФРГ оказались включены международный терроризм, социальные, религиозные и экологические кризисы и конфликты, информационные войны.

Новая военная доктрина ФРГ строилась на основе трех принципов: совместного обеспечения безопасности с союзниками и партнерами, превентивности и широкой безопасности (что охватывает весь комплекс слагаемых безопасности). Прежний подход совместной обороны границ стран-членов НАТО был объявлен анахронизмом. И действительно, возникновние новой военной доктрины пришлось на эпоху расширения НАТО на восток, приема в организацию ряда стран Восточной Европы, активизации партнерства с Россией, как вообще, так и в рамках операции в Афганистане. Это привело, на тот момент, к тому, что прежние задачи обороны территории страны фактически отпали. Потому для Бундесвера стали искать новое дело.

В этой доктрине без труда узнается американская теория войны с международным терроризмом, созданная после терактов в сентябре 2001 года и ставшая обоснованием ведения многочисленных военных операций по всему миру, в том числе в Афганистане и в Ираке. ФРГ не отстает от своего трансатлантического партнера, и по словами министра обороны ФРГ Урсулы фон дер Ляйен, Бундесвер принимает участие в 17 зарубежных военных операциях.

Последствия миротворчества

Итак, "широкая безопасность" и заграничные операции. Они далеко не всегда были чисто военными, а часто носили гуманитарный характер, вроде помощи при землетрясениях, наводнениях, голоде. Первая подобная операция была совершена Бундесвером в феврале 1960 года в Агадире, Марокко. В ноябре 1984 года транспортные самолеты Люфтваффе доставляли продовольствие в голоадющую Эфиопию. В июне 1990 года Бундесвер отправил полевой госпиталь с персоналом в Иран для помощи пострадавшим от землетрясения. И так далее. Большинство заграничных операций Бундесвера носили именно такой гуманитарный характер, и в них были задействованы, в основном, транспортная авиация и медицинские службы.

Проще перечислить заграничные операции военного характера. В январе 1991 года подразделение Люфтваффе было переброшено в Турцию для защиты от возможного удара из Ирака. До сентября 1991 года немецкие корабли тралили мины в Персидском заливе. В 1992-1996 годах немецкие корабли участвовали в установлении морской блокады бывшей Югославии. В 1993-1994 годах 1700 немецких солдат участвовали в международной операции в Сомали. В 1996-2004 годах 1700 немецких солдат были в составе миротворческих сил в Боснии и Герцоговине. В 2002-2010 годах 1400 солдат участвовали в морской операции по борьбе с пиратством в районе Африканского Рога. В 2002-2014 годах 4600 немецких солдат участвовало в операции в Афганистане. Но и во всех этих случаях немецкие войска выполняли вспомогательные функции.

Наиболее многочисленный заграничный контингент Бундесвера был в 2002 году - 10,2 тысячи человек. Сейчас контингент Бундесвера за границей сократился примерно до 2,8 тысяч человек, разбросанных по всему миру: 730 человек в Косово, 54 человека в Камбодже, 226 человек в Ливане, 250 человек в Дарфуре, 318 человек в Сомали, 13 человек в Уганде, 80 человек в Мали, 4 человека в Западной Сахаре, 300 человек в Сирии, 80 человек в ЦАР, 800 человек в Афганистане.

Эта статистика весьма наглядно выражает то, к чему пришел Бундесвер в результате новой военной стратегии. Во-первых, де-факто, Бундесвер из армии превратился в полицейское формирование с задачами охраны объектов и баз, гуманитарной помощи, разоружения всякого рода боевиков (как, например, операция Essential Harvest в Македонии, где 600 солдат Бундесвера принимали участие в разоружении албанских боевиков), погони за пиратами (именно в Красном море и действует единственная в Бундесмарине подводная лодка, способная выйти в море). Серьезного военного противника у него не было, максимум, с чем могли встретиться немецкие солдаты, так это с партизанами, весьма слабо вооруженными и совершенно не имеющими тяжелой боевой техники. Во-вторых, участие в многочисленных заграничных операциях привело к тому, что силы Бундесвера стали ощутимо размазываться по миру, по всяким "горячим точкам". Если поначалу командование старалось посылать сравнительно крупные контингенты, в общем, способные к весьма активным боевым действиям, то уже с 2007-2008 года началось быстрое измельчание немецких военных контингентов за границей. Из приведенной статистики видно, что он нигде не превышает тысячи человек. В некоторые страны отправляют несколько десятков, а то и несколько человек. В-третьих, все эти действия обычно проводились в рамках международных миссий по мандату ООН, которые, как правило, имели самые расплывчатые военные или политические цели. Да и эти цели определяли политики в Совете безопасности ООН, тогда как на долю Бундесвера выпадала лишь роль исполнителей. В военной доктрине ФРГ все это маскировалось красивыми словами о реагировании на быстро меняющуюся обстановку.

Тут все становится на свои места и получает свою, хоть и сугубо порочную, логику. Если Бундесвер обращается из армии, способной и предназначенной противостоять крупной и хорошо вооруженной армии, в полицейское формирование, гоняющее партизан и пиратов на моторных лодках, то зачем иметь много тяжелой техники и вооружения? Достаточно броневиков или даже джипов с пулеметами, тех самолетов и вертолетов, которые еще летают, тех кораблей, которые еще в состоянии отвалить от причальной стенки. Это первый круг явочного разоружения. Если не ставится задача разгромить и уничтожить тех же партизан, а ставится задача охранять объекты, вывозить беженцев, оказывать медпомощь и вести военную подготовку, то зачем посылать многотысячные контингенты? Достаточно послать в лучшем случае 200-300 военнослужащих, большая часть из которых будет санитарами и вспомогательным персоналом. Для многих миссий достаточно будет и нескольких десятков человек. Им же все равно не воевать. Но раз посылаются столь незначительные по численности контингенты, то зачем закупать новые и дорогие транспортные самолеты, модернизировать авиационный парк? Не будут же транспортный самолет гонять ради 10-15 солдат, отбывающих миссию где-нибудь в Африке. Можно использовать то, что осталось в наследство от Холодной войны и пока что не развалилось, а вообще, кто-нибудь из союзников подвезет, те же американцы, к примеру. Это получается второй круг явочного разоружения.

После всего этого Бундесвер превращается в совокупность отдельных, сравнительно хорошо оснащенных и тренированных, мобильных подразделений, которых гоняют по всему миру и которыми затыкают союзный долг перед НАТО, и подразделений, больше имитирующих службу, чем реально вносящих вклад в обеспечение безопасности ФРГ. По всей видимости, еще со времени прежнего министра обороны ФРГ Томаса де Мезьера, существовало стремление по возможности сократить эту вторую, в общем совершенно бесполезную часть Бундесвера, сосредоточившись на формировании первой части, пригодной для заграничных операций, для выполнения союзнического долга перед НАТО, и для "армии вскладчину", громко названной "армией Евросоюза". Получилась бы очень маленькая, компактная полу-армия, полу-полиция, численностью с крупную частную военную компанию, управляемая наемным менеджментом из числа бывших "диких гусей". Оставшееся ненужным имущество и вооружение было бы продано и утилизировано. Получилась бы, таким образом, структура, наиболее пригодная для выполнения полицейских функций в рамках миссий ООН, и экономная на радость немецким бюргерам.

Почему же этот замечательный план не был доведен до конца? Это не столь глупая идея, особенно с учетом опыта частных военных компаний в Ираке и Афганистане, где их общая численность составляла около 240 тысяч человек. Ответ, видимо, заключается в том, что случилась заваруха на Донбассе, от которой, в отличие от ближневосточных и африканских миссий, пахнуло настоящей войной, с самолетами, танками, артиллерией. В июне-августе 2014 года на Донбассе произошел первый, подзабытый уже немецкими военными Kesselschlacht - Южный котел, в котором украинская армия потерпела первое крупное поражение. Видимо, это событие подвигло немецких парламентариев провести ревизию Бундесвера, в результате чего и произошел упомянутый выше скандал. Бундесвер к такой войне оказался не готов и до Сталинграда точно не дойдет.

Помимо некоторого, вполне понятного, злорадства по поводу "разоруженных сил Германии" (мы-то, в силу исторической традиции привыкли воспринимать немецкую армию как серьезного противника), тем не менее, из печального опыта Бундесвера можно сделать и чисто практические выводы. Ошибка немецких военных реформаторов заключалась в том, что они отменили главную задачу любой армии, любых вооруженных сил - разгром и уничтожение вооруженного противника. Армия создается именно для этого. Современная армия должна быть изначально предназначена для разгрома хорошо оснащенного противника, сопоставимого или даже превосходящего по военной мощи собственные вооруженные силы. Даже если противник - это плохо вооруженные партизаны, то все равно должна ставиться задача их разгрома и уничтожения. В армии могут создаваться на постоянной или временной основе подразделения, специально для этого предназначенные и соответствующим образом вооруженные и экипированные.

Но когда армия превращается в полицию без четких целей и без задачи уничтожения вооруженного противника, то, как показывает опыт Бундесвера, такая армия может сильнейшим образом разложиться и явочным порядком разоружиться. Об этом нужно помнить, когда составляется очередная версия военной доктрины и определяются цели военного строительства.

Дмитрий Верхотуров, АПН.